Библейско-богословский институт

Таинство единства. Евхаристия и церковь. Каспер Вальтер

Евхаристия - источник, центр и кульминация жизни христианина и жизни церкви. В своей новой книге кардинал Вальтер Каспер ставит перед собой задачу вернуть читателя к этому подлинному библейскому пониманию центрального церковного таинства.

Словарь богословских диалогов Евангелической церкви в Германии с Православными церквами (1959-2013)

Настоящее издание представляет результаты более чем полувекового диалога, ведущегося между богословами Евангелической церкви в Германии {EKD) и четырех православных патриархатов: Константинопольского, Московского, Софийского и Бухарестского. Значительное место в книге отведено диалогу с Русской православной церковью, который начался с богословского собеседования в 1959 г. и продолжается сейчас. Всего с 1959 по 2013 гг. было проведено двадцать шесть встреч. Здесь подчеркивается богословская близость между православием и протестантизмом, несмотря на недостаток общения и споры в вероучении, разделявшие эти ветви христианской церкви не одно столетие.

Краткая грамматика молитвы. Рихард Шефлер

Cовременный немецкий богослов и философ Рихард Шефлер, исследует особенности языка молитвы, характерного для иудео-христианской традиции, сопоставляя его с открытиями  философии языка. В качестве материала рассматривается язык молитв Библии, литургического наследия христианской церкви, иудейские молитвословия. В работе показан специфический характер языка молитвы, описаны его отличия от обыденной и научной речи.

Человек. Юрген Мольтман

Что есть человек? На этот вопрос сегодня существует огромное количество ответов из области социологии, психологии и различных мировоззрений. Богословие также предлагает свой ответ. В предлагаемой книге выдающийся современный богослов Юрген Мольтман рассматривает различные представления о человеке и соотносит их со своей богословской позицией: он обосновывает гуманизм веры и последовательно критикует проекты, абсолютизирующие и обожествляющие человека. По Мольтману христианское видение человека ориентировано на распятого Христа: «Распятый воплощает новую человечность, соответствующую Богу, среди отношений бесчеловечности, противостоящих Богу.<br /> Юрген Мольтман рассматривает различные представления о человеке и соотносит их со своей богословской позицией: он обосновывает гуманизм веры и последовательно критикует проекты, абсолютизирующие и обожествляющие человека.<br /> По Мольтману,  христианское видение человека ориентировано на распятого Христа: «Распятый  Господь воплощает собой новое человечество, которое отвечает Богу в  обстоятельствах человечества, противящегося Богу».<br /> С момента распада «реально существующего социализма»  попытки найти конфликт идеологий оказываются тщетными. Его место занял «единый мир» глобализации. Тем не менее,  вопросы «гуманизма в индустриальном обществе» по-прежнему  актуальны. Сегодня ответить на них даже сложнее, так как альтернативных решений очень мало. Затяжная экономизация, часто  непреднамеренная и невольная, сегодня присутствует во всех сферах жизни.<br /> Появление детей приводит к большим расходам, поэтому  сейчас гораздо больше молодых людей, чем раньше, вообще не хотят иметь детей. Крупные предприятия в своих отчетах  рассматривают сотрудников уже не как живых людей, а как фактор расходов, сокращающий прибыль и снижающий курс акций. С началом  дерегулирования экономики политика стала зависеть от  экономических интересов крупных концернов. То же самое происходит и в других областях. Здесь и возникает новый конфликт,  затрагивающий достоинство человека и смысл существования  человеческого общества. Хотим ли мы, добившись кратковременного  экономического успеха, надолго похоронить нашу человечность?

Для нашего спасения. Два взгляда на миссию Христа. Джеффри Уэйнрайт

Современное богословие Деяния Христа как спасителя мира - центральная тема христианства и основание христианской веры. Свою книгу известный богослов и священник Джеффри Уэйнрайт посвятил изучению классического понимания воплощения Христа и Его миссии спасения, а также возможностям представить их так, чтобы евангельская весть могла быть воспринята современной культурой. Эта замечательная книга - один из лучших образцов современного богословия и будет интересна широкой аудитории.

Тайна смерти. Адриенн фон Шпайр

Событие смерти - одно из самых загадочных в судьбе творения после грехопадения. Как это событие изменило отношения человека с Творцом и земное существование, каков смысл жизни перед лицом неизбежной смерти и каков смысл смерти в свете жизни святых, жизни Церкви, воскресения Христа, наконец, как смерть соотносится с Божьим замыслом и какая реальность таится за ее порогом? На эти и многие другие таинственные вопросы пытается ответить в этой книге автор - известный богослов-мистик и духовная дочь Бальтазара.

Победа любви - Размышления над Рим 8. Шпайр Адриенн фон

Эта книга - необычный, яркий, глубокий комментарий к восьмой главе Послания к Римлянам апостола Павла, где речь идет об окончательной победе любви Бога. Ничто, по мнению автора, не в силах остановить неудержимое продвижение этой победы, ведь уверенность в ней, как и сама любовь, есть свойство Бога. С этой уверенностью, утверждает Шпайр, те, кто следует словам Павла, готовы взяться за любую вдохновленную Богом задачу, пойти на любое предложенное им соглашение. Победа за ними, и это та безграничная победа, которую сам Бог желает и обеспечивает, - победа любви.<br /> Восьмая глава Послания к Римлянам - яркая, головокружительная кульминация в величественной симфонии Павловых творений, которая может действовать на нас даже в отрыве от общего контекста его писем. Такое расщепление Священного Писания на фрагменты, постоянно практикуемое Церковью в литургии и проповеди, со всей силой напоминает нам о том, что при всей горизонтальной связи между человеческим и божественным Слово Божье в каждом своем фрагменте вертикально «стреляет с неба» и должно приниматься обнаженным, ничем не защищенным человеческим сердцем. В этой главе речь пойдет об окончательной победе любви Бога Отца через Христа Святым Духом в верующих, соединенных в Церковь, в братьях и сонаследниках Сына, через которых все стенающее творение в конечном счете достигнет освобождения. Ничто не в силах остановить неудержимое продвижение этой победы, преградить путь этому триумфальному шествию. Мы со своими ограничивающими идеями не можем перебивать Павла; его провозвестие носит характер абсолютной, и при этом прогрессирующей, всеобщности. Еретики, исходившие из небиблейского учения о предопределении, в котором индивидуумы расставлялись друг против друга, ошибочно видели в завершающих стихах подтверждение своей субъективной уверенности в спасении. Адриенн фон Шпайр удалось избежать этой опасности, как равно и первой - ограничить слова апостола внешними рамками; она по своему обыкновению остается внутри чистой и неискаженной объективности спасительного дела и его распространения. Поэтому она запрещает себе понимать понятие «избрание» иначе, как только в контексте истории спасения, т.е. как нечто обязывающее, как послание, и считает, что именно в этой форме следует истолковывать библейский - уже ветхозаветный, но в особенности Павлов и Иоаннов - смысл тайны избранничества.

Геннадий Схоларий, патриарх Константинопольский (1454-1456). Александр Занемонец

Геннадий Схоларий - один из наиболее интересных представителей последнего поколения византийцев и свидетель захвата Константинополя турками в 1453 г. Образованнейший человек, плодовитый писатель, церковный и общественный деятель Схоларий стал первым патриархом Константинопольским эпохи турецкого владычества. Ему выпало устраивать церковную жизнь в годы после крушения тысячелетних устоев византийского мира. Этим напряженным годам и посвящена данная книга.<br /> Нельзя сказать, что Геннадий Схоларий особенно избалован вниманием исследователей. Ему посвящено две монографии, а общее число работ о нем — около трех десятков. При большом объеме сочинений самого Схолария — более восьми томов — это число невелико. Для греков Схоларий превратился в фигуру символическую — он был первым Константинопольским патриархом при турках. И это было важнее, чем сама личность и творчество святителя. Свидетельством особого значения Геннадия Схолария для Константинопольского патриархата в наши дни является то, что его мозаичное изображение украшает главный вход нового здания Константинопольской патриархии, построенного несколько десятилетий назад. На Западе Схоларий стал известен с другой стороны — как переводчик католических богословов и участник Флорентийского собора, одобривший объединение.<br /> Эта небольшая работа посвящена исключительно периоду патриаршества Геннадия Схолария (1454-1456 гг.), которое имело особое значение для Константинопольской церкви и греческого народа как время перехода к совершенно новым условиям: пала Византийская империя, и началась туркократия. В центре внимания нашего исследования будет личность самого патриарха. Пытаясь понять его мироощущение и рассматривая его деятельность в период патриаршества, мы постараемся увидеть человека, которому довелось стать предстоятелем Константинопольской церкви в эпоху заката Византии и первых лет турецкого владычества. В данном случае принцип нашей работы - исследовать «от внешнего к внутреннему». Сначала мы рассмотрим то, каким видели патриарха Геннадия современные ему и более поздние греческие авторы, потом обратимся к текстам Схолария этого периода, обращенным к нехристианам, то есть ко внешнему для него миру, и, наконец, остановим наше внимание на сочинениях святителя, адресованных к своим - к вверенной ему пастве.

Единение церквей — реальная возможность. Карл Ранер - Генрих Фриз

В центре размышлений авторов - выдающихся современных богословов Карла Ранера и Генриха Фриза - насущная проблема единства христианских церквей в условиях секулярного мира. Это единство, по их мнению, есть вопрос жизни и смерти для христианства в эпоху, когда вера в Бога и Христа подвергается нападкам со стороны воинствующего атеизма и релятивистского скептицизма даже в тех странах, где атеизм еще не стал государственной религией. Стремление к единству церкви в вере, считают авторы, это не просто сохранение и констатация современного status quo церквей, а прежде всего их обновление, путь и движение. В восьми тезисах авторы перечисляют условия для достижения единства - от согласия по основополагающим пунктам веры до признания епископского и папского служения. Подробные комментарии к тезисам описывают конкретные шаги, которые сегодня могут быть проделаны в направлении к церковному единству. Эти тезисы открывают широкий простор для дальнейшего диалога, цель которого состоит в том, чтобы церкви оставались собой и при этом стали единой церковью. Эта книга придаст мощный импульс экуменическим усилиям на пути к конкретному единству. Карл Ранер (1904-1984) - выдающийся католический богослов и философ, профессор догматического богословия в университетах Инсбрука (1949-1964), Мюнхена (1964-1967) и Мюнстера (1967-1971), активный участник II Ватиканского собора. Генрих Фриз (1911-1998) - католический богослов, профессор основного богословия в Университете Мюнхена (1950-1979), основатель Института экуменического богословия (1964), участник II Ватиканского собора.

Игнатий Антиохийский. Епископ-мученик и происхождение епископата. Аллен Брент

Игнатий Антиохийский занимает в христианской церкви место среди так называемых &quot;мужей апостольских&quot;. В своих письмах к различным церквам он дает новое толкование церковному управлению, евхаристии и мученичеству, используя культурную терминологию языческого общества своего времени. Аллен Брент раскрывает обстоятельства и культурное окружение, в котором св. Игнатий формирует идею и богословие епископского служения в церкви, и предлагает по-новому отнестись к творениям этого живого, эксцентричного и бесстрашного архитектора христианского единства.<br /> Вскоре после утверждения на Западе идей Реформации письма Игнатия Антиохийского стали постоянным предметом для споров. По словам Евсевия Кесарийского, Игнатий и Поликарп были собеседниками апостолов, и предполагаемая дата создания писем Игнатия максимально приближена к принятой дате появления новозаветных документов. Поэтому в историческом плане письма Игнатия становились наиболее авторитетным подтверждением положения, согласно которому церквами должны управлять епископы как преемники апостолов и порученного им служения.<br /> Однако очевидно, что еще до Реформации принятие этих писем прошло долгий и сложный процесс, что окутывает их еще большей тайной. Важность этих документов была настолько велика, что их предполагаемое первоначальное издание в итоге было значительно расширено, и их христология существенно изменялась в ходе IV‑V столетий. Кроме того, к ним были добавлены письма, атрибутируемые Игнатию, что расширило первоначальный корпус из семи писем до тринадцати. Ни первоначальное издание, ни его расширенная версия, ни поддельные дополнения не испытывали недостатка в поддержке самим фактом их цитирования в творениях отцов церкви.

Постижение Иисуса. Доступное введение в христологию. Джеймс Алисон

Работа Джеймса Алисона раскрывает некоторые традиционно потаенные глубины христианства с бескомпромиссной интеллектуальной жесткостью и тем освобождает нас от клише современных богословских споров. Эта книга - одно из самых ярких представлений теории искупления за последние годы. Автор настаивает, что истинное богословие невозможно без перехода к новому взгляду на себя и мир. Бога нельзя постигнуть до тех пор, пока мы не осознаем глубину нашей свободы и нашей несвободы, до тех пор, пока не откажемся от иллюзии нашей чистоты и нашей невиновности и не начнем искать тех, кого мы исключаем и подавляем, чтобы создать вместе с ними обещанное общество взаимного дарения<br /> Работа богослова — медленная. Чтобы она принесла плод читателю, от богослова требуется глубокая проницательность, достигаемая долгим и терпеливым трудом.<br /> Большую часть последних двадцати пяти лет я стремился приблизиться именно к такой проницательности. В этом мне помогли идеи Рене Жирара (Girard) относительно подражательного характера желания и механизма «козла отпущения».<br /> Говоря кратко, идеи Жирара и мои собственные дальнейшие исследования прояснили для меня то, каким образом Иисус оказывается единственной аналогией, которую мы можем приложить к Богу. Жизнь, смерть и воскресение Иисуса содержат в себе грандиозный акт сообщения Богом самого себя и сами являются этим актом. Вследствие этого акта самосообщения Бога мы можем начать осознавать то, о чем большинство из нас обычно не думает: что наши образы Бога — это идолы, порождаемые нашими проекциями и элементами того насилия, которое мы сами проявляем в мире. <br /> Из самой сердцевины этого мира насильственных проекций внезапно поднимается голос, который оказывается намного более подлинным и изначальным, нежели все это насилие, являя Бога, который вовсе не состязается с нами, а желает дать нам понять, как сильно Он нас любит. Распятый и воскресший Иисус — единственная аналогия, которую мы можем приложить к Богу. И насколько неуловимо тонка эта аналогия! <br /> Если бы первым поводом для аналогии по отношению к Богу был Закон, и Бог был бы в первую очередь Законодателем, то мы были бы обречены на бесконечный морализм и на бесконечную жестокость по отношению друг к другу, воображая себе ужасную благость, присущую кому-то, кто пребывает над нами, кому мы никогда не сможем соответствовать. Если бы нашим первым поводом для аналогии по отношению к Богу являлся «текст», у нас в большой степени возникала бы та же проблема: мы вновь были бы обречены на бесконечные окольные дискуссии, начинающиеся и заканчивающиеся нами самими и нашими насильственными проекциями благости. <br /> Вместо этого Бог дал нам свою собственную аналогию — не закон, не текст, а отдающую себя жертву, продолжающую жить среди нас в качестве прощения. <br /> Динамичное присутствие, которое любит нас и полностью преображает наши умы и сердца, меняя наши представления о том, что такое благо и как надо любить. Сила, которая столь велика, что ни в коем случае не состязается с нами и потому способна достигать нас «снизу». Бог сообщает себя нам, приходя к нам в любви сквозь нашу всеобщую низость, сквозь наш позор, наше бесчестие и нашу ненависть к самим себе.

Клеман Оливье - Тэзе. От тревоги к доверию

&quot;В мире, наполненном пустыми обещаниями, Тэзе - земля, где предугадывается иное. Это место, где тебя принимают таким, каков ты есть, не оценивая, не судя, где не спрашивают догматический паспорт - не скрывая тем не менее, что здесь собираются вокруг Христа и что есть только одна дорога - &quot;&quot;Я есмь путь&quot;&quot;, которая начинается здесь для того, кто этого хочет. Здесь открываешь смысл жизни и возвращаешься к себе с непреодолимым ощущением пробуждения, доверия и единства, считает известный французский богослов.&quot;<br /> Незнакомые друзья, те, кто прочтет эту книжку, - я тоже был молод, как многие из вас. Говорю я это не из ностальгической тоски по ушедшим временам. Я рос в радикально атеистической среде, я не был крещен во младенчестве и, как вы, я прошел трудную школу жизни - с ее тоской и восторгами. Меня приводило в изумление уже то, что я существую, дышу, хожу; когда ты молод, ходить - это почти танцевать, так проявляется, хотя ты и не думаешь об этом, радостный избыток жизни. Меня вгоняло в тоску небытие, которое, казалось мне, поглотит все живое. Когда я спрашивал отца о смерти, он отвечал: «Смерть - это небытие. Но, - добавлял он, - нужно стараться быть добрым, быть справедливым», - и я сомневался в логичности этого заключения: по видимому, что-то иное побуждало его так говорить, но он не находил слов, чтобы это высказать. Небытие. Я пытался проникнуть в это выражение: ничто, ничего; значит, ничего не будет, совсем ничего, все исчезнет. Война, тоталитарные режимы усиливали ощущение абсурда. Отсутствие смысла оставляло без ответа столько вопросов. Человек не может уподобиться животному, которое вернется в небытие, он задает вопросы. И сегодня у меня их все больше, и это немного раздражает мою жену, которой кажется, что они адресованы ей. «Почему» - это ведь, по существу, та же молитва... Зачем такая красота, когда цветет миндаль? Было бы достаточно нескольких цветков - маленьких механизмов, хорошо приспособленных для воспроизведения растения. И эта бесплатная роскошь - невероятный свет в лазури. И тогда кажется - пространство умирания открывается свету.

Наука и мудрость. К диалогу естественных наук и богословия. Юрген Мольтман

В попытке начертать пути нового диалога Мольтман показывает, как богословские представления о мире могут способствовать развитию науки, а достижения науки – обогатить богословие.

Наша идея Бога. Введение в философское богословие. Томас Моррис

Книга известного американского философа Томаса Морриса - одна из наиболее удачных попыток выработать философски адекватное и библейски приемлемое представление о Боге. Что собой представляет наша идея Бога? Каким образом ее можно сделать ясной и определенной? Каковы наилучшие пути к пониманию атрибутов или свойств Бога, над истолкованием которых люди бились в продолжение веков? Автор показывает, что многие современные критики теизма в своих доводах исходят из ложных понятий о божественной природе, разделять которые не обязан ни один религиозный человек. Моррис убежден, что самые искренние из нынешних атеистов воюют в своих писаниях с убогими карикатурами на теизм - вместо того, чтобы иметь дело с плодами тончайшей умственной работы, выполненной за последнее время христианскими (и не только) философами и богословами. О книге «Настоящая книга есть попытка разобраться в парадоксах и загадках, неотделимых от вопроса: что представляет собой совершенное существо, Творец всего...

По поручению Христа? Рукоположение женщин: pro et contra. Вильфрид Хэрле

Книга одного из крупнейших современных протестантских богословов представляет собой подробный разбор библейских аргументов «за» и «против» рукоположения женщин. Именно акцент на библейских основаниях, а не на исторических прецедентах или догматических документах, характеризует авторскую позицию. При этом автор открыт к альтернативным точкам зрения, он спокойно, объективно и тщательно анализирует самые разные, в том числе и противоположные взгляды, учитывая опыт и особенности разных христианских церквей.<br /> Книга адресована всем, кто интересуется как вопросами актуального библейского богословия, так и животрепещущими темами, касающимися практических сторон церковной жизни.

Лестница Иакова. Десять шагов к истине. Питер Крифт

Почему добропорядочный, умный и логично мыслящий человек в XXI веке должен верить какой-то старомодной христианской догме? На этот вопрос попытался ответить американский богослов Питер Крифт, полагая, что именно в этом заключен скрытый подтекст истории. Свой ответ на него Крифт предлагает в десяти записанных с вымышленными персонажами диалогах, посвященных десяти самым главным аспектам веры.

На пути к синтетическому единству европейской культуры. Философско-богословское наследие П. А. Флоренского и современность

В книгу вошли доклады ведущих специалистов, философов и богословов, сделанные на конференции, посвященной Павлу Флоренскому, проведенной Библейско-богословским институтом св. апостола Андрея и Институтом восточных церквей (Регенсбург) с 29 сентября по 2 октября 2005 года.<br /> Эта книга в основном составлена из докладов участников международной конференции «На пути к синтетическому единству европейской культуры: философско-богословское наследие П. А. Флоренского и современность» (Москва, 28 сентября-2 октября 2005 г.), организованной Библейско-богословским институтом св. апостола Андрея и Институтом осточных церквей (Регенсбург, Германия) при поддержке Католического омитета по культурному сотрудничеству (Рим, Италия). В книгу включены также статьи известных российских и зарубежных исследователей творчества П. А. Флоренского, которые по тем или иным причинам не смогли принять в конференции непосредственное участие. <br /> Разумеется, книга не охватывает весь диапазон этого творчества, и не в попытках такого охвата задача подобных публикаций. Составляя и редактируя книгу, я видел в ней только очередной посильный шаг не только к более полному и разностороннему пониманию идей русского мыслителя, но и по направлению к цели, сегодня актуальной не менее, нежели в начале прошлого века: к единению сил, оставляющих в стороне мировоззренческие и идеологические разногласия ради сохранения и развития великой европейской культуры. В какой мере эта задача выполнена - теперь судить читателю.

Семен Франк. Штрихи к портрету философа. Тереза Оболевич

Эта книга - попытка взглянуть на жизнь и творчество С. Л. Франка с внешней и с внутренней сторон. Автор сочетает аналитико-эпистемологический и реконструктивно-синтетический подходы, позволяющие пролить дополнительный свет на формирование философских и религиозных воззрений, а также жизненных установок и позиций великого русского философа. В работе использованы как новейшие исследования, так и архивные материалы, некоторые тексты С. Франка публикуются впервые.<br /> &quot;Новая книга сестры Терезы Оболевич является полезным дополнением к стремительно увеличивающемуся количеству научной литературы, посвященной Семену Франку. Т. Оболевич хорошо известный специалист по религиозной философии Франка. Эта удачно организованная книга стала для нее прекрасным способом свести воедино целый ряд интересных материалов и идей. В результате мы получили глубокое понимание характера и личности Франка и ясно изложенные некоторые аспекты его интеллектуального пути&quot;.<br /> проф. Филип Буббайер, Кентский университет, из Предисловия<br /> &quot;Панентеистическая версия философии всеединства Семена Франка приняла форму разработанной философской системы, свободной от идеологических обязательств и ясно показывающей общеевропейские источники ее основных понятий. Тем не менее, это не был продукт мирного созерцания, а результат интеллектуальной эволюции, отражающей драматическую историю жизни Франка на фоне русской трагедии. Книга сестры Терезы Оболевич, основанная на ее тщательных поисках в богатом Бахметьевском архиве в Колумбийском университете, является важным вкладом в понимание этого аспекта творчества Франка. Книга показывает многие ранее неизвестные грани жизни Франка в изгнании, уделяя особое внимание отношению его мысли к проблемам Русской православной церкви в 1920-е годы&quot;.<br /> Проф. Анджей Валицкий, Университет Нотр Дам (США), Польская академия наук<br /> Тереза Оболевич - профессор философии, заведующая кафедрой философии религии Папского университета Иоанна Павла II в Кракове (Польша), член Центра междисциплинарных исследований им. Коперника. Автор более 150 публикаций, в том числе шести книг, посвященных русской философии, истории философии, проблеме отношений между верой и знанием. В издательстве ББИ в 2014 г. вышло ее историко-философское исследование &quot;От имяславия к эстетике. Концепция символа Алексея Лосева&quot;, а так же под её редакцией в серии &quot;Наука и богословие&quot;, вышла книга &quot;Вера и знание. Взгляд с Востока&quot;<br />

Единство церкви в Новом Завете

Эта книга объединила авторитетнейших богословов и библеистов XX века, таких как Джеймс Данн, Герд Тайсен, Ульрих Луц, Рэймонд Браун, Юрген Ролофф, Эрнст Кеземан и др., принадлежащих к различным конфессиям. Все они ставят перед собой труднейшую задачу: показать, что единство христианских церквей необходимо и возможно, особенно в условиях все более растущей секуляризации современного общества. Христиане по-разному могут смотреть на мир и церковь, иначе выбирать отрывки для чтения из Писания, придерживаться разных традиций, но при этом они читают одну и ту же Библию. Именно Библия, ее Благая весть является тем, что в первую очередь связывает вместе всех христиан.<br /> Экуменическое движение находится сегодня в состоянии стагнации. Причины этого различны на востоке и западе Европы. Для многих восточных церквей экуменизм связан с воспоминанием о коммунизме, когда в течение нескольких десятилетий после Второй мировой войны православные участвовали в экуменизме по распоряжению государственной власти, и это было в интересах не церквей, а государства. Экуменизм служил фиговым листком для прикрытия истинных отношений между церковью и коммунистическим режимом, для сокрытия вмешательства государства в дела церкви и творимых притеснений на религиозной почве. Помимо того государство неустанно надзирало за участниками экуменического движения, некоторые из них оказывались в положении государственных представителей внутри своих церквей. С изменением политической ситуации все это породило недоверие к экуменизму.<br /> Вопросы и требования, которые ставили по этому поводу западные и восточные церкви через свои секуляризованные общества, были схожи, но ответы церквей различны. Западные церкви, прежде всего протестантские, пошли по пути модернизации и приспособления к новым общественным условиям, тогда как церкви Восточной Европы сохранили свою связь с традицией. Трудности на пути взаимопонимания между церквами возросли. Многие религиозные общины и конфессиональные образования рассматривали Восточную Европу и Россию как земли, открытые для миссионерской деятельности, и они наводнились миссионерами североамериканского, западноевропейского и азиатского происхождения. Едва ли эти миссии представляли церкви, входившие во Всемирный совет церквей, но недоверие к экуменизму вызывали немалое. Две большие православные церкви — болгарская и грузинская — формально вышли из экуменического движения, другие, среди них русская, этого шага не совершили, но в известной степени замкнулись.<br />

В поисках христианского единства. К 40-летию принятия декларации Unitatis redintegratio

В книге представлены размышления ведущих богословов разных конфессий об одном из самых животрепещущих вопросов современного христианства - вопросе о единстве Церкви Христовой. Сборник приурочен к 40-летию принятия декларации Unitatis redintegratio. В приложении приводятся важнейшие церковные документы по экуменизму.