Мемуары, дневники

Руанда: принять примирение. Жить в мире и умереть счастливым. Кизито Михиго

Автобиографическая книга Кизито Михиго вышла на французском языке в прошлом году. Прошел год, и данная книга выходит в переводе на русский язык.<br /> Кизито Михиго ( 25.07.1981-17.02.2020) — выдающийся современный руандийский композитор, певец и общественный деятель, чья трагическая судьба тесно переплетена с историей Руанды. Повествование охватывает период около двадцати лет, начиная с геноцида 1994 года до времени заключения Кизито в тюрьму, в которую он попал как &quot;узник совести&quot;: его песня, сочиненная к 20-летней годовщине геноцида, противоречила националистической трактовке тех событий, которую насаждает официальный руандийский режим.<br /> В книге отражен трудный духовный поиск современного человека, попавшего на острие исторического процесса. Страдание, пережитое им самим, его семьей, наконец, всем народом Руанды, не озлобило его, но привело к Музыке и Богу — им Кизито Михиго служил всю жизнь.

Русская философия: словарь персоналий. Борис Емельянов

Словарь включает более 100 интеллектуальных биографий русских мыслителей от Средневековья до XX века включительно. Статьи знакомят с особенностями их мировоззренческих позиций.

Русские беседы. Том 1: Лица и ситуации. Тесля Андрей Александрович

Авторская серия Андрея Тесли реализует замысел представить русскую интеллектуальную историю XIX — начала XX в. как полное противоречий и в то же время скрытой гармонии пространство многоголосья, полилога. Ключевые голоса и сюжеты здесь размыкаются навстречу друг другу, преодолевая тесные хронологические рамки, и открывают перед читателем сложный, многообразный характер отношений между отечественной историей и отечественной мыслью — подспудно определяя наше настоящее и нас самих, они ожидают от современности чуткого вслушивания.<br /> В 1-й том «Русских бесед» вошли тексты, во многом объединяемые темой взаимоотношений личности и общества в условиях «национализирующегося» XIX века. Главное внимание уделяется таким фигурам, как Пётр Чаадаев, Николай Полевой, Иван Аксаков, Юрий Самарин, Константин Победоносцев и др. Люди разных философских и политических взглядов, разного происхождения и статуса, разной судьбы — все они прямо или заочно были и остаются участниками продолжающегося русского разговора.<br /> Андрей Тесля — ведущий специалист по русской общественной мысли XIX века, кандидат философских наук, научный руководитель Центра исследований русской мысли Института гуманитарных наук Балтийского федерального университета им. И. Канта.

Русские беседы. Том 2. Уходящая натура. Тесля Андрей Александрович

Авторская серия Андрея Тесли реализует замысел представить русскую интеллектуальную историю XIX — начала XX в. как полное противоречий и в то же время скрытой гармонии пространство многоголосья, полилога. Ключевые голоса и сюжеты здесь размыкаются навстречу друг другу, преодолевая тесные хронологические рамки, и открывают перед читателем сложный, многообразный характер отношений между отечественной историей и отечественной мыслью — подспудно определяя наше настоящее и нас самих, они ожидают от современности чуткого вслушивания.<br /> Во 2-й том «Русских бесед» вошли тексты, объединяемые сквозной темой «уходящей натуры». Михаил Бакунин и Владимир Соловьёв, Пётр Лавров и Михаил Драгоманов, Иван Гончаров и Дмитрий Писарев, Василий Розанов и Михаил Гершензон. Вместе с другими авторами они свидетельствуют о ключевой и вечно актуальной теме истории — конце «старого» и начале «нового» мира.

Русские беседы. Том 3. Соперник «Большой русской нации». Тесля Андрей Александрович

Авторская серия Андрея Тесли реализует замысел представить русскую интеллектуальную историю XIX — начала XX в. как полное противоречий и в то же время скрытой гармонии пространство многоголосья, полилога. Ключевые голоса и сюжеты здесь размыкаются навстречу друг другу, преодолевая тесные хронологические рамки, и открывают перед читателем сложный, многообразный характер отношений между отечественной историей и отечественной мыслью — подспудно определяя наше настоящее и нас самих, они ожидают от современности чуткого вслушивания.<br /> 3-й том «Русских бесед» состоит из двух основных частей — в первой, относительно небольшой по объёму, собраны статьи последних лет, посвящённые различным более или менее теоретическим аспектам истории национализмов. Вторая, основная часть сборника, построенная по хронологическому принципу, объединяет тексты, посвящённые ранней истории модерного украинского национализма и таким фигурам, как Николай Костомаров, Пантелеймон Кулиш, Михаил Драгоманов и др.

Русские беседы. Том 4. Цельность фрагментарного. Тесля Андрей Александрович

Авторская серия Андрея Тесли реализует замысел представить русскую интеллектуальную историю XIX — начала XX в. как полное противоречий и в то же время скрытой гармонии пространство многоголосья, полилога. Ключевые голоса и сюжеты здесь размыкаются навстречу друг другу, преодолевая тесные хронологические рамки, и открывают перед читателем сложный, многообразный характер отношений между отечественной историей и отечественной мыслью — подспудно определяя наше настоящее и нас самих, они ожидают от современности чуткого вслушивания.<br /> В 4-й том «Русских бесед» вошли тексты на различные темы и сюжеты, хронологически тяготеющие к рубежу XIX-XX вв. и объединяющие в едином поле такие фигуры, как Василий Розанов, Лев Шестов, Николай Бердяев, Пётр Струве, Сергей Булгаков и др. Между политикой и интимностью, религией и революцией, визуальностью и нациестроительством, архивом и музеем раскрывается противоречивая и динамичная «цельность фрагментарного».

Русские исторические женщины. Комплект в 2- томах. Даниил Мордовцев

XIX век в европейской истории - время интенсивного формирования национальной идентичности и исторического суверенитета государств-гегемонов. Отсюда появление большого количества исторической литературы самого широкого спектра - от сугубо научной до абсолютно развлекательной. Россия не осталась в стороне от внешних процессов, и в нашей стране также возникла целая плеяда исторических беллетристов, в которой на одно из первых мест можно поставить Даниила Лукича Мордовцева (1830-1905). Даниил Лукич оставил после себя огромное литературное наследие - десятки томов исторических романов, повестей, рассказов, научнопопулярных монографий и публицистических статей. Мы предлагаем вашему вниманию ознакомиться с одним из главных трудов писателя - его грандиозной монографией &quot;Русские исторические женщины&quot;. В издании, охватывающем период от времен &quot;допетровской Руси&quot; до конца XVIII века, перед читателями предстает галерея портретов представительниц прекрасного пола, оставивших свой след в отечественной истории. Книга будет интересна не только любителям истории России, но и простому читателю, ведь женщина, как чувствительный барометр, отражает состояние общественной атмосферы, направление и характер эпохи...

Саврасов Екатерина Скоробогачева. ЖЗЛ

Классик отечественной пейзажной живописи - Алексей Кондратьевич Саврасов во многом являлся новатором для своего времени. Оценки его произведений неоднократно менялись, но несомненно, что в своих пейзажах он создал живой, проникновенный и вечный образ России. По точному замечанию Виктора Никольского, его &quot;Грачи прилетели&quot; были совершенным откровением, яркой, почти революционной манифестацией новой таинственно зарождающейся школы русского пейзажа&quot;.<br /> Всю свою жизнь Саврасов оставался художником-поэтом, утверждавшим значение пейзажной реалистической школы, пробуждал и укреплял в людях добро, сострадание, чуткость и стремление созидать…

Сборник воспоминаний о Нине Михайловне Кристесен

Перечитывая воспоминания о ней {2–5}, находим такие характеристики ее душевных качеств, как «талант любить людей», «ее стальная нежность», «любовь к России — ее высокая страсть», «лучший человек, которого я знал», «аристократическая простота», «она всегда светилась». Но еще она была очень образованным человеком, знала несколько иностранных языков, преподавала в Оксфордском университете, в МГУ, получила православное воспитание.

Свидетель &quot;Русской Агонии&quot; Роберт Вильтон. В двух книгах. Сергей Фомин

Книга эта об английском журналисте Роберте Вильтоне (1868-1925), участвовавшем в 1919 г. в расследовании убийства Царской Семьи и членов Дома Романовых и сообщившем об этом первым (уже в 1920-м) подробности всему миpy.<br /> Книга его, в отличие от книг, выпущенных впоследствии другими участниками Сибирского следствия (Н.А. Соколова, М.К. Дитерихса и П.П. Булыгина), по широте распространения (она выходила на английском, французском, русском, датском и польском языках), а также степени доступности (легкий для восприятия журналистский стиль) стала для читателей из самых разных стран основным источником информации о кровавом злодеянии большевиков, в котором автор уже тогда сумел рассмотреть ритуальные мотивы.<br /> В приложении к нашему изданию читатель найдет ценные материалы, более полно раскрывающие темы, затронутые в книге Роберта Вильтона.

Связь времен. Записки благодарного. В Старом Свете. Игорь Ефимов

Бродский считал, что Игорь Ефимов &quot;продолжает великую традицию русских писателей-философов, ведущую своё начало от Герцена&quot;. И вот теперь, опубликовав дюжину романов и полдюжины философских книг, Ефимов написал свой вариант &quot;Былого и дум&quot;.<br /> Из первого тома его воспоминаний - &quot;В Старом Свете&quot; - читатель узнает, что его жизнь в России проходила под лозунгом &quot;не верь, не бойся, не проси&quot; задолго до того, как этот лозунг был отчеканен Солженицыным. Уже в школьные годы он не верил газетной и радиопропаганде - только Пушкину, Лермонтову, Толстому. И не боялся вступиться за сослуживца, которому грозил расстрел. И за гонимого поэта, будущего нобелевского лауреата. Не боялся распространять запрещённую литературу и печататься за границей в те годы, когда за это давали до семи лет лагерей... Ефимову повезло - ему довелось дожить до возвращения его книг в Россию.

Святая императрица. Страстотерпица царица Александра о Боге, любви и семье

В книгу вошли избранные размышления, цитаты и афоризмы из дневников и писем царственной страстотерпицы Александры Федоровны Романовой.<br /> &quot;Записки Александры Федоровны подобны семенам, падающим на борозды сердечной пажити читателя. От нас зависит, взойдут ли всходы или будут заглушены терниями, завянут ли от полдневного жара. Слово венценосной страстотерпицы подобно дождевой влаге, которая, орошая землю, делает ее способной к плодоношению. Обоняя аромат драгоценных соцветий-добродетелей ее мудрого, мужественного и мученического сердца, читающий и сам обретает силу любить так, как этого ждет от нас Господь: бескорыстно, терпеливо и постоянно&quot;. Протоиерей Артемий Владимиров

Святитель Аверкий Джорданвилльский.- герой Свято-Русской совести

Автор, имевший счастье лично знать владыку Аверкия, на основе своих воспоминаний создает краткое жизнеописание владыки. Отец Герман пишет, что ему «хочется поделиться памятью о нем с теми душами, которым может быть, полезно познакомиться с таким русским героем нашего незабвенного прошлого, столь запачканного ложью Христовых врагов». Читайте об эпохе разделения Русской Православной Церкви, которая как в зеркале отразилась в жизни и служении владыки Аверкия (Таушева), знакомого всем нам по его замечательным богословским трудам и разъяснению Нового Завета.

Святой Афон. Сердце Православия. Владимир Крупин

Святая Гора Афон — удел Божией Матери. После храма Гроба Господня в Иерусалиме — это главное место в мире. Почему? Если бы не молитвы Афона, мир давно бы провалился в черные дыры безбожия. Были ли вы или не были на Афоне, все равно при этом слове слышится небесный звук чистой молитвы.<br /> Все было в эти столетия: нашествия врагов, разорения монастырей, гибель монахов, голод и холод. Государства исчезали, империи рушились, религии возникали и растворялись, а уж сколько было учений, всяких идеологий... Сколько неверных, тупиковых путей пройдено человечеством, а Афон стоит! Ибо стоит на скальной основе веры Православной.

Святой праведный Иоанн Кронштадский, православные эстонцы и Эстония

Православие в Эстонии и живущих за её пределами эстонцев – особая страница истории всей Русской Православной Церкви. Тесная связь эстонского Православия с историей Псковской и Рижской епархий общеизвестна, но мне хочется рассказать о той особой роли, особом значении и влиянии, которое оказал на его становление святой праведный Иоанн Кронштадтский.<br /> Знаменательно, что Всероссийский пастырь взял под свою особую опёку эстонское духовенство, служившее в Кронштадте и Санкт-Петербурге. Именно он заботился о том, чтобы для православных эстонцев, живущих в России, были созданы приходы, построены храмы, где богослужения могли бы совершаться на эстонском языке.<br /> Немало написано и о том, какую исключительную, не только пастырскую, но и попечительскую заботу проявил праведник в отношении Пюхтицкой обители, в строительстве Успенского собора монастыря.<br /> Мне представляется важным проследить внутреннюю духовную связь праведника с эстонским Православием, его тесную связь с пастырями-эстонцами, рассказать о его внимании к Православию в Эстонии, о заботах о строительстве храмов, на что он жертвовал немалые собственные средства.<br /> Мне хочется рассказать и о том, как постепенно угасала интенсивность церковной жизни в Эстонии после его кончины 20 декабря 1908 года, но и о том, как она стала возрастать, благодаря духовному наследию отца Иоанна.<br /> Надеюсь, что эта книга найдёт отклик у тех, кто чтит память святого праведного Иоанна Кронштадтского и у тех, кто интересуется историей нашей Церкви.