Библейско-богословский институт

Игнатий Антиохийский. Епископ-мученик и происхождение епископата. Аллен Брент

Игнатий Антиохийский занимает в христианской церкви место среди так называемых &quot;мужей апостольских&quot;. В своих письмах к различным церквам он дает новое толкование церковному управлению, евхаристии и мученичеству, используя культурную терминологию языческого общества своего времени. Аллен Брент раскрывает обстоятельства и культурное окружение, в котором св. Игнатий формирует идею и богословие епископского служения в церкви, и предлагает по-новому отнестись к творениям этого живого, эксцентричного и бесстрашного архитектора христианского единства.<br /> Вскоре после утверждения на Западе идей Реформации письма Игнатия Антиохийского стали постоянным предметом для споров. По словам Евсевия Кесарийского, Игнатий и Поликарп были собеседниками апостолов, и предполагаемая дата создания писем Игнатия максимально приближена к принятой дате появления новозаветных документов. Поэтому в историческом плане письма Игнатия становились наиболее авторитетным подтверждением положения, согласно которому церквами должны управлять епископы как преемники апостолов и порученного им служения.<br /> Однако очевидно, что еще до Реформации принятие этих писем прошло долгий и сложный процесс, что окутывает их еще большей тайной. Важность этих документов была настолько велика, что их предполагаемое первоначальное издание в итоге было значительно расширено, и их христология существенно изменялась в ходе IV‑V столетий. Кроме того, к ним были добавлены письма, атрибутируемые Игнатию, что расширило первоначальный корпус из семи писем до тринадцати. Ни первоначальное издание, ни его расширенная версия, ни поддельные дополнения не испытывали недостатка в поддержке самим фактом их цитирования в творениях отцов церкви.

Ин 1:1-5 - Главный богословский текст Нового Завета - его оригинал, поэтика, контекст

Эта книга, плод более чем двадцатилетних трудов известного библеиста и богослова, знаменует фундаментальный прорыв в сфере текстуальной критики Нового Завета и новозаветного богословия. Читатель узнает, каким вышел из под стила евангелиста самый цитируемый в христианской древности текст Нового Завета, какие споры вокруг него велись и почему многие века и в разных местах христианской экумены он появлялся в искаженном виде. Представленная в книге поэтическая структура не только периода Ин 1:1-5, но и всего пролога Четвертого Евангелия (1:1-18), подводит итог бурным дискуссиям о ее происхождении и форме, которые велись в течение ХХ века. Наконец, читатель получает возможность постигнуть также глубину богословской идеи Логоса Бога как Жизни и космического принципа в библейском контексте.<br /> Эта книга может удивить не только неискушенного читателя интересующегося христианством, но и богослова, и светского исследователя христианских источников.<br /> Речь идет о хорошо известном заинтересованной аудитории и при этом безусловно самом главном для христианского богословия тексте Нового Завета - периоде Ин 1:1-5, возвещающем об Иисусе Христе как о предвечном Логосе/Слове Бога и как о космическом принципе, поскольку: «Все через Него было сотворено». С самого начала распространения по христианской экумене Евангелия согласно Иоанну в первой половине II века именно этот период как в своей целокупности, так и гораздо чаще своими отдельными версетами (стихами) или даже входящими в них предложениями выступал в качестве решающего аргумента в вероучительных спорах II-V веков, сотрясавших кафолическую церковь. Тогда как с VII / VIII века своей последний редакцией он стал открывать лекционарные рукописи греческого Евангелия, начинавшиеся с главного евангельского чтения года - Ин 1:1-17, положенного за литургией в первый день Пасхи Христовой.

История II Ватиканского собора. Том 2

&quot;История II Ватиканского собора&quot; - первое критическое историческое исследование этого события. В пяти томах &quot;Истории&quot; анализируются основные этапы собора: подготовительный период и соборные сессии. Авторы оценивают значение собора для современной Церкви и всего мира.<br /> Второй том &quot;Истории&quot; описывает драматические события первой соборной сессии. В центре внимания &quot;Формирования соборного сознания&quot; находятся основные деятели, важнейшие дебаты и решения первой сессии собора. Том завершается исследованием изменений, сделанных в повестке собора, которые позволили реализовать планы церковной реформы на последующих сессиях собора.Подробнее:

Католичество в третьем тысячелетии. Томас Рауш

Как и во что верят католики? Что такое индульгенция и конфирмация? Что ожидает церковь в третьем тысячелетии? Какие проблемы волнуют христианский мир сегодня?<br /> .На эти и другие вопросы вы найдете ответ в книге Томаса Рауша Католичество в третьем тысячелетии. Возможно, многое в этой работе покажется вам хорошо знакомым, что-то, наверняка, - спорным, с чем-то будет непросто согласиться... Приглашая читателя познакомиться поближе с Католической церковью, автор обещает: вас ждет много неожиданных находок. Для многих европейцев и американцев, принадлежащих католической культуре, эта книга стала новым открытием их традиции веры.

Клеман Оливье - Тэзе. От тревоги к доверию

&quot;В мире, наполненном пустыми обещаниями, Тэзе - земля, где предугадывается иное. Это место, где тебя принимают таким, каков ты есть, не оценивая, не судя, где не спрашивают догматический паспорт - не скрывая тем не менее, что здесь собираются вокруг Христа и что есть только одна дорога - &quot;&quot;Я есмь путь&quot;&quot;, которая начинается здесь для того, кто этого хочет. Здесь открываешь смысл жизни и возвращаешься к себе с непреодолимым ощущением пробуждения, доверия и единства, считает известный французский богослов.&quot;<br /> Незнакомые друзья, те, кто прочтет эту книжку, - я тоже был молод, как многие из вас. Говорю я это не из ностальгической тоски по ушедшим временам. Я рос в радикально атеистической среде, я не был крещен во младенчестве и, как вы, я прошел трудную школу жизни - с ее тоской и восторгами. Меня приводило в изумление уже то, что я существую, дышу, хожу; когда ты молод, ходить - это почти танцевать, так проявляется, хотя ты и не думаешь об этом, радостный избыток жизни. Меня вгоняло в тоску небытие, которое, казалось мне, поглотит все живое. Когда я спрашивал отца о смерти, он отвечал: «Смерть - это небытие. Но, - добавлял он, - нужно стараться быть добрым, быть справедливым», - и я сомневался в логичности этого заключения: по видимому, что-то иное побуждало его так говорить, но он не находил слов, чтобы это высказать. Небытие. Я пытался проникнуть в это выражение: ничто, ничего; значит, ничего не будет, совсем ничего, все исчезнет. Война, тоталитарные режимы усиливали ощущение абсурда. Отсутствие смысла оставляло без ответа столько вопросов. Человек не может уподобиться животному, которое вернется в небытие, он задает вопросы. И сегодня у меня их все больше, и это немного раздражает мою жену, которой кажется, что они адресованы ей. «Почему» - это ведь, по существу, та же молитва... Зачем такая красота, когда цветет миндаль? Было бы достаточно нескольких цветков - маленьких механизмов, хорошо приспособленных для воспроизведения растения. И эта бесплатная роскошь - невероятный свет в лазури. И тогда кажется - пространство умирания открывается свету.

Контуры католического богословия. Эйден Николс

Настоящая книга названа «Контуры католического богословия», ибо она отнюдь не представляет собой введения в содержание и предметы богословия; здесь дается лишь представление — о форме, в которой хранится это содержание: о ее основных  моделях, составных элементах, истории или путях создания основных положений католического богословия. Поэтому читатель,  предполагающий найти здесь джентельменский набор основных разделов католического богословия, таких как учение о Пресвятой Троице, христология, экклезиология и таинства, мариология и общение святых, учение о конце мира, будет, несомненно, разочарован.<br /> Целью же этого конкретного труда было представить читателю католическое богословие путем описания скорее его общего строения, чем доктринального содержания. Разумеется, эти две составляющие невозможно отделить друг от друга, однако же их необходимо различать. Читатели смогут убедиться, что  католическое западное богословие в ходе своей истории со  святоотеческих времен приобретало множество разных форм. Должно ли богословие служить исключительно толкованию Писания в свете символа веры и с помощью отцов, которые опирались на разум не менее, нежели на откровение?<br /> Или богословию также следует пользоваться добавочными философскими методами и обращаться к опыту наших дней, что порой может означать выход за пределы святоотеческого наследия? Этот вопрос имел большое значение и в русском православном богословии XIX-XX веков. В то же время моя книга призвана представить читателю единство католического богословия, «фамильное сходство», объединяющее различные  типы богословского исследования, сосуществующие, хотя порой и не без разногласий, в рамках внутреннего мира и согласия церкви.

Красота бесконечного: Эстетика христианской истины. Дэвид Бентли Харт

Красота есть нечто большее, чем просто «истина», или, скорее, красота неотделима от истины как мера того, чтó богословие может назвать истинным. Конечно, предпринятая в данной книге попытка оправдать евангельскую риторику посредством красоты как таковой приводит к новым вопросам. Кто скажет с уверенностью, что прекрасное свободно от насилия или каких-либо ухищрений? Как можно убедительно доказать, что «красота» не служит самой стратегии власти, которой она, как предполагается, составляет альтернативу? «Эстетический» ответ на упорство постмодерна в утверждении, что насилие неизбежно, адекватен лишь в том случае, если в нем содержится вразумительная оценка красоты внутри самой христианской традиции; только при этом условии прекрасное может опосредовать христианскую истину без малейшей тени насилия.<br /> «Красота бесконечного: эстетика христианской истины» – opus magnum, первая и наиболее известная работа Дэвида Бентли Харта. После нее были опубликованы его апологетические труды, размышления об апокатастасисе, но представленный здесь проект теологической эстетики по-прежнему остается вершиной его творчества, неизменно вызывающего широкое обсуждение, в том числе в российском богословском пространстве. Перед нами разворачивается впечатляющая попытка  заново обосновать возможность христианской онтологии как нарратива о бесконечном, схватываемом в категориях красоты и мира. В красоте как в неуловимой и неописуемой радости, участвующей в «безосновной радости излучения бытия», таинственный фон бытия становится видимым сквозь явления. Теоэстетический синтез не снимает различий между философией и теологией, но предполагает взаимную внутреннюю открытость, основанием которой становится убежденность в том, что истина, красота и благо могут постигаться только друг в друге и друг через друга.<br /> Дэвид Бентли Харт – наиболее выдающийся православный богослов современности, главная книга которого «Красота бесконечного» прежде всего дает образцовую систематическую критику притязаний постмодернизма. В центре книги – создание пост-экзистенциальной персоналистической онтологии человека и Бога, общества и общины, творения и благодати. Наиболее полемическая последняя часть книги критикует современную социальную действительность с позиций утверждения теории и практики радикальной христианской солидарности. Харт убедительно показывает, что православное христианство является альтернативой или диалогическим партнером для всех существующих мировоззрений.

Краткая грамматика молитвы. Рихард Шефлер

Cовременный немецкий богослов и философ Рихард Шефлер, исследует особенности языка молитвы, характерного для иудео-христианской традиции, сопоставляя его с открытиями  философии языка. В качестве материала рассматривается язык молитв Библии, литургического наследия христианской церкви, иудейские молитвословия. В работе показан специфический характер языка молитвы, описаны его отличия от обыденной и научной речи.

Краткая история души. Джанфранко Равази

Человечество всегда искало ответ на вопрос, что такое душа: одни считали ее накрепко привязанной к телу, другие — чистым духом. На страницах этой книги итальянский богослов, кардинал Джанфранко Равази предлагает еще раз пройти путем поиска души, начиная с первобытных культур и древних цивилизаций Египта, Месопотамии, Индии и Аравии. В центре исследования — два главных источника, сформировавших западное представление о душе: Священное Писание и греческая культура с ее великими философами Платоном, Аристотелем и Плотином. Дойдя до конца пути, мы убедимся, считает автор, что история души совпадает с историей человека — творения Божьего.

Лестница Иакова. Десять шагов к истине. Питер Крифт

Почему добропорядочный, умный и логично мыслящий человек в XXI веке должен верить какой-то старомодной христианской догме? На этот вопрос попытался ответить американский богослов Питер Крифт, полагая, что именно в этом заключен скрытый подтекст истории. Свой ответ на него Крифт предлагает в десяти записанных с вымышленными персонажами диалогах, посвященных десяти самым главным аспектам веры.

На пути к синтетическому единству европейской культуры. Философско-богословское наследие П. А. Флоренского и современность

В книгу вошли доклады ведущих специалистов, философов и богословов, сделанные на конференции, посвященной Павлу Флоренскому, проведенной Библейско-богословским институтом св. апостола Андрея и Институтом восточных церквей (Регенсбург) с 29 сентября по 2 октября 2005 года.<br /> Эта книга в основном составлена из докладов участников международной конференции «На пути к синтетическому единству европейской культуры: философско-богословское наследие П. А. Флоренского и современность» (Москва, 28 сентября-2 октября 2005 г.), организованной Библейско-богословским институтом св. апостола Андрея и Институтом осточных церквей (Регенсбург, Германия) при поддержке Католического омитета по культурному сотрудничеству (Рим, Италия). В книгу включены также статьи известных российских и зарубежных исследователей творчества П. А. Флоренского, которые по тем или иным причинам не смогли принять в конференции непосредственное участие. <br /> Разумеется, книга не охватывает весь диапазон этого творчества, и не в попытках такого охвата задача подобных публикаций. Составляя и редактируя книгу, я видел в ней только очередной посильный шаг не только к более полному и разностороннему пониманию идей русского мыслителя, но и по направлению к цели, сегодня актуальной не менее, нежели в начале прошлого века: к единению сил, оставляющих в стороне мировоззренческие и идеологические разногласия ради сохранения и развития великой европейской культуры. В какой мере эта задача выполнена - теперь судить читателю.

Наука и мудрость. К диалогу естественных наук и богословия. Юрген Мольтман

В попытке начертать пути нового диалога Мольтман показывает, как богословские представления о мире могут способствовать развитию науки, а достижения науки – обогатить богословие.

Наша идея Бога. Введение в философское богословие. Томас Моррис

Книга известного американского философа Томаса Морриса - одна из наиболее удачных попыток выработать философски адекватное и библейски приемлемое представление о Боге. Что собой представляет наша идея Бога? Каким образом ее можно сделать ясной и определенной? Каковы наилучшие пути к пониманию атрибутов или свойств Бога, над истолкованием которых люди бились в продолжение веков? Автор показывает, что многие современные критики теизма в своих доводах исходят из ложных понятий о божественной природе, разделять которые не обязан ни один религиозный человек. Моррис убежден, что самые искренние из нынешних атеистов воюют в своих писаниях с убогими карикатурами на теизм - вместо того, чтобы иметь дело с плодами тончайшей умственной работы, выполненной за последнее время христианскими (и не только) философами и богословами. О книге «Настоящая книга есть попытка разобраться в парадоксах и загадках, неотделимых от вопроса: что представляет собой совершенное существо, Творец всего...

Один в мире? Уникальность человека в науке и богословии. Хайстин ван Венцель

Книга известного современного богослова Венцеля ван Хайстина — это новый важный шаг в диалоге между наукой и религией. Автор показывает, что научный и богословский взгляды на эволюцию могут прекрасно дополнять друг друга. Он обращается к тайне происхождения человека, глядя на нее сквозь призму древнего и поразительного палеолитического искусства. Погружаясь в глубины антропологии и археологии в стремлении понять уникальность человеческого сознания, Хайстин искусно сплетает историю происхождения Homo sapiens с классическими богословскими темами, по-новому проливая свет на важнейший богословский вопрос: что значит быть сотворенными по образу Божьему?

От имяславия к эстетике. Концепция символа Алексея Лосева. Историко-философское исследование. Тереза Оболевич

Русский перевод книги выходит в юбилейный год - ныне мы отмечаем 120-ю годовщину со дня рождения Алексея Федоровича Лосева и 25-ю годовщину со дня его смерти. Великий ученый по праву считается последним философом Серебряного века. Его творчество многогранно. Читая его различные работы, невольно задумаешься: кем был Лосев? То он предстает как монах-имяславец, то как тонкий ученый-диалектик, то как историк философии, то как знаток античной литературы и мифологии, то как поэт, то как философ математики...<br /> В книге я пытаюсь воссоздать целостный облик мысли Лосева, сконцентрировав его вокруг понятия символа. По моему убеждению, это одно из самых ярко выраженных (если не самое яркое) учений, которое иллюстрирует взгляды Лосева в их совокупности. Реконструкция и анализ лосевской теории символа составляет своеобразное case study - тематическое исследование, которое вместе с тем позволяет дать довольно ясное представление о философии русского мыслителя в целом.<br /> Настоящая книга является несколько переработанным вариантом польского издания. Со времени ее написания появилось много новых публикаций текстов как самого А.Ф. Лосева, так и работ, посвященных ему, но учесть их все в данном переводе у меня уже не было возможности. За готовность вести дискуссионные беседы, за сделанные замечания, указания и подсказанные идеи от всей души  благодарю всех, кто имеет отношение к созданию этой книги.<br /> <br />

Откровение Иоанна. Популярный комментарий. Николас Томас Райт

Ярко и просто рассказывает Том Райт о последней книге Библии, которую многие читатели находят особенно сложной для понимания. Он показывает, что в Иоанновом Апокалипсисе предельно четко обрисован замысел Божий о творении: низвержение зла и победа Бога. Часто кажется, что наш мир наполнен насилием, ненавистью и злобой. Однако славные пророчества Иоанна о конце дней зовут всех христиан неустанно и неотступно свидетельствовать о любви Божьей.<br /> Многие люди считают Откровение самой сложной книгой в Новом Завете. Она полна образов странных и страшных, иногда жестоких. Казалось бы, в эпоху компьютерных спецэффектов подобными вещами не удивишь. Однако часто выходит наоборот: люди легко впитывают Евангелия, Деяния апостолов и Послания Павла, а Откровение воспринимают как нечто чужеродное.<br /> И напрасно! В Откровении предельно ясно и четко описан замысел Божий о мире, низвержение могущественных сил зла (с их многообразным проявлением, в частности, через политические тирании) благодаря победе Иисуса Мессии и последующей трудной победе его учеников.<br /> Наш мир не менее сложен и опасен, чем мир конца первого века, когда Откровение было написано.<br /> Поэтому если мы хотим верно свидетельствовать о Божьей любви в мире насилия, ненависти и подозрительности, то должны умом и сердцем вникнуть в удивительные образы, раскрываемые перед нами Иоанном.

Откровение любви. Тринитарная истина бытия. Олег Давыдов

Главным мотивом для написания этой книги стала убежденность автора в том, что божественная тринитарная любовь есть истина реальности. Бытие творения, обретаемое им как сияющий дар красоты, истины и блага, аналогически указывает на щедрость и совершенство бесконечного трансцендентного истока - триединого Бога. Радость, свобода, наслаждение и полнота бытия, признание инаковости и позитивности различий, столь необходимые современному миру, рождаются в активном созерцании и экзистенциальной причастности к тринитарной жизни.<br /> «Олег Давыдов — самый интересный молодой богословский голос в русскоязычном пространстве на сегодняшний день, что подтверждает его прекрасная книга. Эта книга устремляется прямо к сердцу христианского Откровения, пытаясь прочитать тайну творения в раскрывающем свете тринитарной истины. Делая это, Давыдов опирается на аналогию бытия как на христианский метафизический ориентир, способный не тоталистически артикулировать сияющую связь между конечным и бесконечным бытием. Используя западную метафизическую терминологию — в основном мыслимую в стиле великого Эриха Пшивары, — эта книга открывает столь необходимый и наводящий на размышления диалог между великой традицией русского православия и западного католического христианства. Откровение Любви: тринитарная истина бытия — книга, которую необходимо прочитать всем, кто заинтересован в том, чтобы приблизиться к сердцу и жизни современного христианского метафизико-теологического видения».

По поручению Христа? Рукоположение женщин: pro et contra. Вильфрид Хэрле

Книга одного из крупнейших современных протестантских богословов представляет собой подробный разбор библейских аргументов «за» и «против» рукоположения женщин. Именно акцент на библейских основаниях, а не на исторических прецедентах или догматических документах, характеризует авторскую позицию. При этом автор открыт к альтернативным точкам зрения, он спокойно, объективно и тщательно анализирует самые разные, в том числе и противоположные взгляды, учитывая опыт и особенности разных христианских церквей.<br /> Книга адресована всем, кто интересуется как вопросами актуального библейского богословия, так и животрепещущими темами, касающимися практических сторон церковной жизни.

Победа любви - Размышления над Рим 8. Шпайр Адриенн фон

Эта книга - необычный, яркий, глубокий комментарий к восьмой главе Послания к Римлянам апостола Павла, где речь идет об окончательной победе любви Бога. Ничто, по мнению автора, не в силах остановить неудержимое продвижение этой победы, ведь уверенность в ней, как и сама любовь, есть свойство Бога. С этой уверенностью, утверждает Шпайр, те, кто следует словам Павла, готовы взяться за любую вдохновленную Богом задачу, пойти на любое предложенное им соглашение. Победа за ними, и это та безграничная победа, которую сам Бог желает и обеспечивает, - победа любви.<br /> Восьмая глава Послания к Римлянам - яркая, головокружительная кульминация в величественной симфонии Павловых творений, которая может действовать на нас даже в отрыве от общего контекста его писем. Такое расщепление Священного Писания на фрагменты, постоянно практикуемое Церковью в литургии и проповеди, со всей силой напоминает нам о том, что при всей горизонтальной связи между человеческим и божественным Слово Божье в каждом своем фрагменте вертикально «стреляет с неба» и должно приниматься обнаженным, ничем не защищенным человеческим сердцем. В этой главе речь пойдет об окончательной победе любви Бога Отца через Христа Святым Духом в верующих, соединенных в Церковь, в братьях и сонаследниках Сына, через которых все стенающее творение в конечном счете достигнет освобождения. Ничто не в силах остановить неудержимое продвижение этой победы, преградить путь этому триумфальному шествию. Мы со своими ограничивающими идеями не можем перебивать Павла; его провозвестие носит характер абсолютной, и при этом прогрессирующей, всеобщности. Еретики, исходившие из небиблейского учения о предопределении, в котором индивидуумы расставлялись друг против друга, ошибочно видели в завершающих стихах подтверждение своей субъективной уверенности в спасении. Адриенн фон Шпайр удалось избежать этой опасности, как равно и первой - ограничить слова апостола внешними рамками; она по своему обыкновению остается внутри чистой и неискаженной объективности спасительного дела и его распространения. Поэтому она запрещает себе понимать понятие «избрание» иначе, как только в контексте истории спасения, т.е. как нечто обязывающее, как послание, и считает, что именно в этой форме следует истолковывать библейский - уже ветхозаветный, но в особенности Павлов и Иоаннов - смысл тайны избранничества.

Послание к Римлянам. Карл Барт

Публикация «Послания к Римлянам» Карла Барта на русском языке - знаменательное событие для российского богословия. Книга обозначила решительный разрыв с либеральным богословием XIX столетия - богословием Шлейермахера и Гарнака - и произвела переворот в богословии XX века. Действие «богословской революции» Барта ощущается до сих пор: именно к Барту обращаются современные богословы в поисках новых направлений в нынешнем постмодернистском мире.<br /> Джон Франк в своем недавнем обозрении нескольких интерпретаций отношения Барта к постмодернизму пишет: «Когда будущие историки оглянутся на развитие богословия в XX веке, едва ли можно сомневаться, что перед их мысленным взором, подобно горе, возвышающейся над низинами, прежде всего предстанет Карл Барт -наиболее значительный и влиятельный богослов эпохи».<br /> Первая опубликованная книга Барта - комментарий на Павлове «Послание к Римлянам», впервые вышедший в свет в 1918 году и полностью переработанный в 1922 юду, при выходе книги вторым изданием, бросил вызов всем основным положениям либерального богословия XIX века - богословия, которое сам Барт впитал от своих учителей в Берлине и Марбурге.<br /> «Послание к Римлянам», как заметил католический богослов Карл Адам, взорвало богословский мир и радикально изменило направление развития богословия в XX столетии.