Беседы иконописца. Архимандрит Зинон (Теодор)

Эта небольшая роскошно иллюстрированная книга содержит ряд проповедей в слове и красках, принадлежащих выдающемуся иконописцу, много сделавшему для сохранения и возрождения русского церковного искусства после гонений на Церковь в ХХ в. Издание раскрывает сокровенный смысл «богословия в красках», учит видеть и понимать сложные символические переплетения смыслов, заключенных в иконе, а через это – видеть явление мира горнего, Божественного Света Христова в иконе.
Каждая монашеская келья — особенный мир, а порою и просто самостоятельный монастырь. В этом легко убеждает «Добротолюбие» и наши монастырские (Соловецкие, Печерские) или поместные (Тверские, Псковские) Патерики.
Один насельник учит своего случайного или нарочитого паломника молчанием, другой — трудом, третий — умной притчей. Попытка согласить эти уроки порой кажется невозможной — они противоречивы даже у одного и того же монаха. Для гордого светского ума, привыкшего ценить свою «проницательность» и последовательность, такие противоречия могут показаться слабостью. В кельях предпочитают истину даже там, где она опровергает устоявшееся было собственное суждение. Так живописец считается вполне сложившимся, когда его «манера» предельно единична, тогда как иконописец может с легким сердцем выпустить икону в храм только тогда, когда она поднимается до анонимной всеобщности.
Тут различны сами направления усилий: к полноте выделенности у художника, к полноте растворения — у иконописца. Точно так это и в области мысли: мы в миру оттачиваем свою личную мысль, монах в келье — снимает луковичную шелуху индивидуальности для полноты сопряжения с Богом, очищает пути Господней истине, чтобы она говорила сама. Светский человек прежде всего автор, а монах посредник, проводник Божьей воли, если высоко сказать — уста откровения. Смирение и отказ от подчеркнутой личности странным образом делают его богаче и шире, вызывая неизменное изумление у изощренных умов — как выходит, что далекий от мира «чернец» оказывается впереди этого мира.
В этой небольшой книжке все особенно наглядно, потому что собеседником читателя будет одновременно иконописец и мыслитель, «батюшка» для монастырских прихожан и опытный богослов для многочисленных духовных и светских собеседников, проходящих через его келью.
Здесь не надо искать последовательной системы и всеобъемлющей полноты, потому что книжка составлена, в основном, из бесед и интервью, напечатанных в разное время, извлечена из их контекста и только для удобства чтения сведена под «тематические» заголовки. Не надо искать и прямой учительности. Если и померещится наставление, то в той только мере, в какой всякая монашеская беседа есть проповедь Евангельского слова. Это именно «осколки» бесед со всею подвижной живостью импровизационного, на ходу подбираемого слова, которое не всегда может оказаться безусловно верным.