Судьбы классического наследия и философско-эстетическая культура Серебряного века. Константин Исупов

В книге статей петербургского исследователя освещается судьба классического наследия в философской критике Серебряного века и в свете сегодняшнего исторического дня.
Отдельные очерки посвящены рецепциям Ф.Достоевского, Ф.Тютчева, Л.Толстого, Н.Федорова, Вяч. Иванова, В.Ильина, М.Бахтина, св. Франциска Ассизского, Т. де Шардена.
Предложена новая проблематизация старых вопросов: социальные архетипы в отношениях поколений; образы пути, лабиринта и ландшафта в отечественной культуре; поэтика поп finito, философия преступления, текст и его научный комментарий.
Сборник адресуется всем, для кого мировая культура - не коллекция курьезов, а подлинная ноосфера и глобальная Память человечества."
Что такое «метафизика, могущая возникнуть в качестве науки» о Достоевском? Метафизика до Достоевского питалась романтическими представлениями об Абсолюте: П. Я. Чаадаев, масоны, славянофилы, любомудры. Лучшее, что можно было ждать от контуров такой философии, это 1) эстетизованные формы запечатления опыта в духе той традиции, что суммировали немецкая мистика и Шеллинг;
2) явленная в импрессионизме лирического образа (С. Бобров, В. Жуковский) поэтика переживания «тайн бытия»; 3) трагическая персонология и натурфилософия в литературе классического романтизма в его сложном сплетении с барокко (Ф. Тютчев); 4) катастрофизм с примесью полумасонского мистицизма, которые русская мысль пыталась интегрировать то в «картину мира человека» (по названию трактата А. И. Галича, читанного Макаром Девушкиным), то в «апокалиптический синтез» (последняя фраза последнего из «Философических писем» П. Я. Чаадаева), то в программы энциклопедического гнозиса, в котором «инстинктуальное» (душевное) начало органично слито с универсальным знанием и «способностью критического суждения» (В. Ф. Одоевский); последняя позиция в философско-религиозном плане полемично дополнилась организмической идеологией собор ности (А. С. Хомяков; почвенники).
С Достоевским метафизика определилась как 1) род особого качествования бытия и, соответственно, некая программа описания его ирреальных состояний («языки» онтологии); 2) область не очевидного знания и не верифицируемого опыта («языки» гносеологии); 3) проблематизация мотивов поведения человека («языки» этики и философии истории) и, наконец, как 4) философия творчества и шире — персоналистский проект самоосмысления «я» и «мы» своего креативного соприсутствия красоте Божьего мира («языки» эстетики).
Поскольку в мире Достоевского мы имеем дело с вопросами человеческого существования в Божьем мире, его авторская метафизика но - ситонтологический характер: человек предстоит Богу и миру как вопрос — ответу. Этот тип метафизики внятен современному читателю с появлением в его кругозоре трудов М. Хайдеггера, определением которого мы не слишком корректно воспользуемся. «Метафизика в собственном смысле слова, — говорит он в лекции 1929 г., — принадлежит к “природе человека”. Она не есть ни раздел школьной философии, ни область прихотливых интуиций.
Метафизика есть основное событие в человеческом бытии. Она и есть само человеческое бытие». Не следует тешить себя надеждой, что метафизика в роли теории бытия в себе и формы философского знания может быть извлечена из текстов Достоевского в готовом виде, как алхимический камень из реторты. Подобно тому как камень алхимиков — никакой не камень, а искомая вслепую универсальная химическая формула-рецепт превращения неблагородных металлов в благородные, так и метафизика на территории художественной прозы и публицистики писателя — не приведенная в систему гносеологическая инструкция.