Ганс Урс фон Бальтазар

Космическая Литургия. Миросозерцание Максима Исповедника. Ганс Урс фон Бальтазар

Предлагаемая работа — не исторически нейтральное обобщенное изложение жизни и трудов св. Максима Исповедника, а попытка узреть и сделать видимым его идеальный образ. Если видение этого образа верно, то св. Максим поистине обретает неожиданную актуальность для сегодняшней духовной ситуации. Этот уникальный философ и богослов стоит между Востоком и Западом. Своими смирением и кротостью, но также и неустрашимостью истинно свободного духа он демонстрирует, каким образом Восток и Запад сходятся. Причем Восток — это не только Византия, а Запад — не только Рим…<br /> След его жизни на значительных отрезках стёрт, пятнадцать лет в Африке не поддаются реконструкции; но какой неожиданный блеск в споре с Пирром, какую неколебимую логику обнаруживает этот погруженный в «чистую молитву» созерцательный ум! Он никуда не вмешивается, но к нему всегда можно обратиться, он как, бы сам собой становится притягательным центром для других… Он отвечал только любовью, по самой своей сути, изъятой из сферы páyh, греховных страстей, и утвержденной в богоподобной свободе вселенской соборности<br /> Для того, чтобы история духа в такой степени обрела характер притчи, само запечатление подобного характера и его возможность вообще быть запечатленным должны были удачным образом внутренне взаимообусловить друг друга; если посмотреть в корень процесса, то оба эти условия стимулируют друг друга и осуществляются лишь тогда, когда человек, невзирая на духовно-политические констелляции и падения, видит свою звезду и следует ей в надмирной свободе. Тогда, принимая свою миссию, он становится тем избранным, которому подчиняется и само течение истории. Преподобный Максим ничего не сделал для того, чтобы в его творениях звучал глас власть имущего; при поверхностном взгляде его главные труды кажутся бесформенными, а собрание творений — неправдоподобно бессистемным; смиренный монах почти умышленно уклоняется от господства в духовном царстве или тщательно его скрывает: нигде — ни намека на амбицию. Длительные периоды его жизненного пути нам просто неизвестны — не поддаются реконструкции 15 африканских лет.

Теологика. Том II. Истина Бога. Ганс Урс фон Бальтазар

Второй том знаменитой «Теологики» швейцарского богослова посвящен самооткровению триединого Бога в воплощении божественного Логоса, который есть Слово, Сын и Истолкователь Отца. Размышляя над тем, как вечная истина Бога может выражать себя в конечности творения, Бальтазар говорит о парадоксальности этой истины, являющейся одновременно истолкованием единого и триединого Бога и истолкованием мира, грешного и отвернувшегося от Бога. Это двойное истолкование неба и ада разрушает всякую человеческую спекуляцию и попытки рационально создать некую тотальную, абсолютную систему истины. Тот, кто характеризовал себя как путь и истину, явил истину Бога единственным возможным способом, какой апостол Павел называет безумием Бога, которое премудрее человеческой мудрости.<br /> От того, что в первом томе рассматривалось как истина, к этому речению Иисуса нет никакого последовательного перехода, только скачок. «Я есмь истина» (Ин 14:6) как высказывание какого-то человека не может идти снизу вверх, а только сверху вниз, в движении того, кто «пришел» оттуда, чтобы на земле быть этой истиной и о ней свидетельствовать: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать (martyrein) о истине» (Ин 18:37). Оба высказывания стоят рядом: Иисус есть истина и свидетельствует об истине. С объективной точки зрения оба высказывания могут быть тождественными; однако они указывают на различие. Различие в тождестве становится очевидным в самовысказывании: «Если Я и Сам о Себе свидетельствую, свидетельство Мое истинно; потому что Я знаю, откуда пришел и куда иду» (8:14); но, согласно обычаю иудеев, только свидетельство двоих заслуживает доверия, продолжает Он, разъясняя свое происхождение и свой уход: «Я Сам свидетельствую о Себе, и свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня» (8:18). Поэтому если соотнести оба высказывания, то Он -истина в качестве посланника от Отца; Он не свидетельствует об Отце как об истине (Бог в писаниях Нового Завета становится «любовью», но никогда не называется «истиной»)[1], Он истина как посланник, а именно - посланный ради спасения мира (12:47), тем самым открывающий волю, ум и дело Отца. Он есть истина, а не только свидетельствует об истине.

Слава Господа. Богословская эстетика. Том II: Сферы стилей - Часть 1: Клерикальные стили

Если предметом первого тома &quot;Богословской эстетики&quot; была непосредственно форма и красота богословия, то в центре внимания этого тома - слава божественного откровения, какой она раскрывается и предстает в многогранном богословии церкви. Автор рассматривает лежащую в библейском откровении объективную первопричину в ее формообразующем воздействии на богословие. Речь пойдет о разнообразных способах видения, которые возникли вследствие не только человеческой ограниченности, но и все более возрастающего проявления и могучего действия полноты откровения.<br /> Предметом внимания этого тома будет слава божественного откровения, какой она раскрывается и предстает в многогранном богословии церкви. То есть мы не будем говорить непосредственно (и сужающим образом) о форме и красоте богословия. <br /> Нас интересует лежащая в библейском откровении объективная первопричина в ее формообразующем воздействии на богословие. Таким способом историческое расследование создает переход от представления исторической формы откровения в себе (первый том) к ее внутрибогословской догматической обработке (третий том). Сейчас речь пойдет о способах видения, которые должны быть многообразными вследствие не только человеческой ограниченности, но и все более возрастающего проявления и могучего действия полноты откровения. Кроме того, исследование этого множества точек зрения подготовит нас к тому, чтобы мы не пропустили ничего существенного в догматике славы и смогли на широком пространстве индукции в церковно-богословской традиции сформулировать основные принципы этой богословской дисциплины, пренебрежение которой сделало ее сегодня практически несуществующей.

Слава Господа. Богословская эстетика. Том I: Созерцание формы. Бальтазар Ганс Урс фон

Главная тема этого фундаментального труда Бальтазара - богословская красота (&quot;Слава&quot;) божественного откровения. Утрата этого ракурса, по мнению крупнейшего мыслителя ХХ века, нанесла ущерб современной христианской мысли. Автор ставит перед собой задачу - вернуть красоту на ее прежний, магистральный путь, не утверждая при этом преимущества эстетического принципа перед логическим и этическим.<br /> Первый том представляет проблему исторически, поднимая тему богословского познания и, прежде всего, его субъективной структуры.<br /> В данной работе мы попытаемся представить христианское богословие в свете третьей трансценденталии, а именно присовокупить к понятиям verum (истинное) и bonum (благое) и третье – pulchrum (прекрасное).  Из предисловия будет видно, какой ущерб нанесла христианской мысли утрата этого ракурса, который когда-то всецело определял богословие. Речь идет не о том, чтобы по прихоти отправить красоту на непроторенный запасный путь, а чтобы вернуть ее на прежний, магистральный, не утверждая при этом преимущества эстетического принципа перед логическим и этическим. Трансценденталии нерасторжимо связаны между собой, и поэтому пренебрежение одной из них разрушительно влияет на остальные. В качестве общего пожелания хотелось бы сказать, что хорошо было бы не сводить заведомо этот опыт – а на большее данная работа и не претендует – к «эстетствованию», а, по крайней мере, попытаться вслушаться в то, о чем здесь пойдет речь. Первый том будет постепенно прокладывать дорогу этой теме, приближаясь к ней предметно и исторически. В основной части он поднимет тему богословского познания, в первую очередь его субъективной структуры, а затем и условий его приложения к богословию. Тот факт, что при этом всплывет множество вопросов, которые обычно разрабатываются так называемым фундаментальным богословием, не должен создавать обманчивое впечатление, будто мы здесь развиваем фундаментальное богословие, отличное от догматики и противоположное ей; ход рассуждений скорее будет убедительным свидетельством нерасторжимой связи этих двух аспектов богословия.